Однажды Дмитрий Жилинский обмолвился, что, мол, у Василия Сурикова в работах везде автопортреты. В лицах героев его произведений, мужчин и женщин, Суриков бессознательно изображал характерные черты собственного облика.
Не так ли и в пейзаже? Вот глубокая задумчивость и грусть левитановских глаз, вот кряжистые, крепкие пейзажи вятича Аркадия Рылова, вот правильно организованные лаконичные композиции Николая Крымова...
Или это только так кажется? И мы имеем дело с фантазийной ассоциацией индивидуальности и физиономии художника? Нет ли в самой этой мысли нечто от «больших теорий» Нового времени, некогда рассыпавшихся, как известно, подобно карточным домикам? Нет ли в ней какого-то ломброзовского подхода к пониманию творчества?
В философском значении, конечно, любое произведение автора – это слепок его, автора, внутреннего содержания, образа мыслей и жизненного опыта. А вот что касается облика внешнего...
Photo: